…

Вместо заключения

Где и в чём выход
…

Речь идёт о том, что в дополнение к этим факторам начинают действовать новые факторы, усугубляющие падение производства, на устранение которых потребуются долгие годы даже при самой организованной деятельности государства. Надо учесть и то, что при этом оно столкнётся с активным сопротивлением внутренних и международных (очень организованных) сил.
Правительство, даже если оно будет вооружено чёткой программой действий, не будет иметь за собой тылов, то есть сплочённой опорной силы, особенно на низовом производственном и территориальном уровне. В то же время политическая и экономическая атака против правительства как внутренняя, так и международная (блокада, отказ от предоставления кредитов, требование вернуть долги, заявления о нарушении прав собственности или арендных условий) будет вестись организованно и целенаправленно.

...

…

Вот и обступили меня со всех сторон воспоминания. Стоит только начать, а покоя уже нет. Я человек прошлого. Будущее всегда неясное и чревато опасностями, а прошлое, оно всегда с тобой, отнять его нельзя, и даже Господь Бог не может бывшее сделать небывшим.

…

В письмах А. Ф. рисуется холостяцкий быт заезжего профессора. Как любил говорить А. Ф.: «Уют казармы. Без женщин и детей». Уезжать приходилось иной раз на несколько недель, а то и месяцев. Даже, казалось бы, в большом городе, в Куйбышеве, жить непросто. Дали комнату в общежитии, наскоро вычистили, побелили, получилось «нечто среднее между больничной палатой и одиночным заключением» (30/Х—1938). Печи не топят, хотя завернули холода, обслуга — баба с вечно орущим ребенком («как будто мухомора объелся») — занята сама собой. Ее бросил муж. Какая же тут печь! Еда неплохая, но сплошь мясо. Лосев отнюдь не принципиальный вегетарианец, но как держать пост — неизвестно. Чаю вечером не выпьешь. Да что там чай. Главное горе — тухнет по вечерам электричество, и картина рисуется совсем по Достоевскому: «Целый вечер не было свету, шел проливной
дождь и было нечего есть».

…

А. Ф. нравится пробуждать в студентах внутреннее горение. Он чувствует в себе «загубленного оратора, даже загубленного актера». Он связан незримо с аудиторией, которая «вся превращается в слух, наполняется какими-то флюидами, трепетно проникающими от одной души к другой». Кажется, что слышен стук сердца, и увлеченные Лосевым студенты уже не записывают, а впитывают, вдыхают слова. «Жалко бросить этих людишек», — заключает Лосев. Под конец даже прочел в парткабинете доклад на тему «Логика Гегеля» (в помощь изучающим Краткий курс ВКП(б) — все прошло гладко, с аплодисментами, «переходящими в овацию», главное — начальства не было. Кто-то прислал записку с благодарностью за лекции: «Они пластичны, как поэмы Гомера». Шутники (16/XII—1938).

…

Сознает Лосев, что остается в полном одиночестве. Харьков стал для него «символом погибшей научной деятельности», хотя и «мелким звеном в бесплодном мучительстве целой жизни» (24/III—1941).

…

Осталось только терпеть и смириться. Но вот удивительно. Чем тяжелее жизненные обстоятельства, тем сильнее творческий порыв.
Пишет А. Ф. Лосев и в самое тяжелое время, после того как в начале войны, в ночь на 12 августа 1941 года, был уничтожен фугасной бомбой дом, где он жил многие годы. Снова полное разорение, гибель близких, имущества, библиотеки, архива, работы по спасению уцелевших книг и бумаг, засыпанных в огромной воронке. Именно зимой, на исходе 1941 года, рождаются стихи, воспевающие силу светлого ума, вечную юность и весну зримого умом высокого бытия.

…

Через сорок лет в книге о Вл. Соловьеве Алексей Федорович сформулирует это состояние перелома, расставания с прошлым и перехода к другой жизни так: «Если конец дела означал его неудачу, то этот же конец означал и необходимость чего-то нового» (Вл. Соловьев. М., 1983, с. 199).

…

Оказывается, что голой жизни, «обнаженному процессу рождения и смертей», слепому, стихийному росту, питанию и размножению не хватает знания, великой силы, что стоит выше самой жизни. Знание дает возможность выйти за пределы «липкой, вязкой, цепкой, тягучей, тестообразной стихии жизни».

…

Здесь и постоянный лосевский метод определения любого предмета или проблемы через разделение, отделение, разграничение. Сначала надо знать, что не есть данный предмет, а затем уже вырисовывается и он сам. Здесь и постепенное восхождение к познанию, к «тайне познаваемого» (сравните диалог Платона «Пир» о познании высшего Блага или «размышление о "реальности общего"» — «реальности Родины», которое стало через десятки лет темой написанного Лосевым «Слова о Кирилле и Мефодии» к тысячелетию Крещения Руси (напечатано в «Литературной газете» от 8 июня 1988 года после кончины Алексея Федоровича 24 мая 1988 года, совпавшей с днем славянских просветителей святых Кирилла и Мефодия).
А как знакомы читателю слова автора: «Кто видел мало зла, тот ужасается и убивается. Но кто знает, что весь мир лежит во зле, тот спокоен». Они как парафраза мысли Ф. Бэкона, встречающейся в юношеской работе А. Ф. Лосева «Об атеизме», — «Малое знание естественных наук отдаляет человека от Бога, большое — приближает».

…

…

6.VII.[1]935

(Узкое)

…

Очевидно, он из низов. Его сын, мой дед (масон, врач наполеоновских] войн, член ордена Почетного] легиона за хорошее отношение к франц[узским] пленным в воен[ном] госп[итале], который Массена (?) взял в плен, изменил свою фамилию в Вернадский. Он получил - коллежский советник - потомств[енное] дворянство и вписан отдельно в двор[янскую] книгу Черн[иговской] губ[ернии]. Перед войной я желал внести Георгия (сына) в дворянство (я никогда не пользовался дворянскими "правами" - в представительстве сословия) Тамбовской губ[ернии], выяснил, что при исключении рода Вернацких (I кн[ига]?) вычеркнули и Вернадских (VI? кн[ига] — по службе). Разговоры о дворянстве были живым в нашей семье, т[ак] к[ак] они давали права. В сущности род Вернацких в социальном] укладе - шдпанки (?) и новая нарождающаяся интеллигенция с воен[ным] образованием]. Отец рассказывал, что его мать уже после смерти отца купила двух крепостных, не имея земли.

…

Литература. Язык и письменность

…

Традиционная литературная теория

…

Другим выдающимся представителем теоретической мысли этого периода был Чжун Жун (ок. 4677—518?). Его трактат «Ши пинь» («Категории стихов») продолжил проблематику, обозначенную еще Мао Чаном, но одновременно был попыткой создать поэтику пятисловного стиха, основываясь на современной ему поэзии. Чжун Жун стал основоположником художественной критики в современном смысле слова, представив поэтов по категориям.

…

В отличие от Лю Се, который эмоции в поэзии свел к резонансу, когда эмоция вызывается «вещами», в том числе и созвездиями, а резонирующие созвездия в свой черед «колебанием высказывают упования [Неба] (чжи [3])», Чжун Жун еще раз «открывает» человека-художника, который реагирует на мир вещей, колеблемых и приводимых в движение субстанцией мира (ци [7]). Поэтому поэт «исчерпывает себя в чувствах, описывая объекты мира».

…

Главная мысль Сыкун Ту: поэт — это личное переживание безграничного мира: «„Путь поэзии“ — это или путь святых мудрецов, которые расставляли в порядок слова, или путь поэта, который сам пересказывает, что у него на душе». Поэт в трактовке Сыкун Ту сродни жрецу-шаману, который не только вольно бродит по облакам и радугам, словно божество, но и проникает в сущность бытия («уходит за пределы [небесных] образов, постигая их сердцевинную сущность»). Поэт даже среди людей не принадлежит их миру («в миру — безмолвствую»).

…

И только в теории искусств Фан Дун-шу (1772—1851) будет высказана мысль: «У классической прозы, каллиграфии, живописи и поэзии — у всех четырех искусств одна логика, у них одни и те же методы изображения... в них есть особая прелесть, не поддающаяся анализу».
…

В литературной концепции Китая не было разделения феномена искусства на форму и содержание, зато была идея внутреннего образа и его структуры, несущих трудноуловимое, но осязаемое «прекрасное».
...

Го-вэй утверждал, что литература имеет «самостоятельную ценность», она есть «высшая форма чистого искусства» и в этом смысле должна быть «пустой телегой» (конфуцианцы обычно уподобляли словесность «нагруженной телеге», подчеркивая этим узкоутилитарные цели литературы).
…

To All Who Endured

…

CHAPTER III

FALKENHAYN’S CHOICE

…

The opening scene of the year 1916 lies in the Cabinet of the German Main Headquarters, and the principal figure is General von Falkenhayn, the virtual Commander-in-Chief of the Central Empires. On the evening of September 14, 1914, Falkenhayn, then Minister of War, had been appointed by the Emperor Chief of the German General Staff. From this post General von Moltke, who, when the decision of the Marne had become unmistakable, had said to the Emperor: ‘Your Majesty, we have lost the war,’ had retired, broken in health and heart.

…

The rush on Paris, trampling down Belgium, and with it all hope of ending the war by one blow, had failed. It had cost Germany her good name before the world, it had brought into the field against her the sea power, the wealth and the ever-growing military strength of the British Empire. In the East the defeat of the Austrians in the Battle of Lemberg had balanced the victories of Hindenburg and Ludendorff, and the rulers of Germany, their armies at a standstill, their territories blockaded, their sea-borne commerce arrested, must prepare for a prolonged struggle against a combination of States of at least twice their population and wealth, commanding through sea power the resources of the whole world and possessed at this juncture of the choice where to strike the next blow.

commanding through sea power the resources of the whole world...

…

Study of the past is invaluable as a means of training and storing the mind, but it is no help without selective discernment of the particular facts and of their emphasis, relation and proportion.

…

These volumes will leave the reader in no doubt about the opinion of their author. From first to last it is contended that once the main armies were in deadlock in France the true strategy for both sides was to attack the weaker partners in the opposite combination with the utmost speed and ample force. According to this view, Germany was unwise to attack France in August, 1914, and especially unwise to invade Belgium for that purpose. She should instead have struck down Russia and left France to break her teeth against the German fortress and trench lines. Acting thus she would probably have avoided war with the British Empire, at any rate during the opening, and for her most important, phase of the struggle. The first German decision to attack the strongest led to her defeat at the Marne and the Yser, and left her baffled and arrested with the ever-growing might of an implacable British Empire on her hands. Thus 1914 ended.

…

The policy of Roumania henceforward is sourly described by Czernin in the following terms, which cannot be considered just unless her difficulties are also comprehended: ‘The Roumanian Government consciously and deliberately placed itself between the two groups of Powers and allowed itself to be driven and pushed by each, got the largest amount of advantages from each, and watched for the moment when it could be seen which was the stronger, in order then to fall upon the weaker.’

…

In the spring of 1915 the Germans began to shatter the Russian front, and the immense disasters and recoil of the Russian armies dominated the Roumanian mood and paralysed the disconnected British, French and Russian diplomacy.

…

…

ASSOCIATIONISM.

From an associationist viewpoint, knowledge itself is believed to be acquired mainly through the establishment of associational connections. The evolution of mental abilities, both ontogenically and phylogenically, is regarded as linked to the acquisition of capacities for forming and holding onto more and more complex linkage patterns between bits of information. Even very primitive organisms such as amebas learn to associate chemical stimuli with noxious conditions, as a kind of conditioned learning. The most highly developed mammals in terms of social learning. such as dolphins, whales, elephants, and the higher primates, have brains that can process information about shifting roles of affiliation between self and others. This is believed to be what makes complex status hierarchies and attachments possible.

…

Associationism has been transformed in modern cognitive sciences, including cognitive-psychodynamic integrations, into a theory of parallel, distributive, unconscious mental processing. The flow of associated bits of information is no longer regarded as necessarily linear, from one bit to the next. The basic concepts are that several networkings of associations can be processing simultaneously

…

ATHLETES

…

Within a developmental framework, Ericsson has shown that successful performers carried out significantly more “deliberate practice,” or effortful practice with the intent of improving current performance, than less successful performers, and that musicians and others shared this characteristic with athletes. The fact that these exceptional performers did not excel with laboratory tasks that supposedly measured innate capacities led him to conclude that exceptional performance was driven by environmental rather than innate biological factors. The main constraints which limited deliberate practice were those of effort, motivation, and human and physical resources. Aside from any innate predispositions which athletes may possess, Bloom points out that parents and coaches are central agents in the development of exceptional performance in sport.

…

American sociologist Jay Coakley has shown that the sport culture and subcultures have their specific values, beliefs, and attitudes, and that children who successfully internalize these dimensions become socialized into the sport culture, as a precursor to success.

…

…

Theoretischer Teil

III. Kapitel.

Die verstärkte Fiktion als leitende Idee in der Neurose.

…

Wir haben bezüglich der nervösen Psyche öfters hervorgehoben, dass die grössere Unsicherheit allein dazu zwingt, den Leitpunkt noch mehr der Realität zu entziehen, ihn höher anzubringen. Dazu kommt noch, dass die minderwertigen Sinnesorgane qualitativ und quantitativ veränderte Empfindungen, die ausführenden Erfolgsorgane veränderte Technizismen, meist im Sinne einer Einschränkung aufweisen, so dass sich die Selbsteinschätzung, das ideelle Leitbild, das Weltbild und der Lebensplan gegenüber der Norm in der Richtung vermehrter Abstraktion, vermehrten Verzichts auf Identität mit der Realität gestalten müssen

проблема среднего пути...

…

Dass die Charakterzüge ebenso wie die Affektbereitschaften im Dienste der leitenden Fiktion stehen, dafür sucht dieses Buch in weitestem Ausmasse Beweise zu erbringen. Die steil aufwärts führende Leitlinie des Nervösen erzwingt eben besondere Mittel und Lebensformen, die unter dem wenig einheitlichen Begriff des neurotischen Symptoms zusammengefasst werden.

besondere Mittel und Lebensformen...

…

Мудрость не скажет того, что противно бывает природе.
Ювенал

…

Вопрос. Почему же благодарность — такое редкое качество в людях, а неблагодарность так
распространена среди них?
Ответ. Во-первых, потому, что благодеяние неизбежно дает совершившему его человеку преимущества над тем, кому оно оказано. Во-вторых, потому, что тот, кто оказывает благодеяние, обыкновенно является человеком более счастливым, чем тот, кому оно оказано, и это иногда вызывает в последнем чувство зависти. В-третьих, потому, что человек, оказавший благодеяние, часто требует слишком большой награды за свои услуги и считает, что приобрел известную власть над тем, кому он помог своим добрым поступком. Короче говоря, неблагодарных много потому, что надо уметь делать добро, но это искусство неизвестно большинству людей.

хм... первый раз прочлось как «надо уметь видеть добро»...

…

Вопрос. Что такое злословие?
Ответ. Это всякая истина, вредная кому-либо и бесполезная всем остальным. <...> .

…

Естественная политика, или беседы об истинных принципах управления (1773)

Падет невольно
сила без разума...
Гораций

…

Предисловие автора
Политика, или умение управлять людьми, представляется наукой темной, проблематичной, неопределенной только тем, кто не дал себе труда продумать в достаточной мере, что такое природа человека и в чем цель общества. Истинные принципы управления станут ясными и понятными для всех, кто серьезно задумается над этим важным предметом; они убедятся в том, что политика здравого смысла не заключает в себе ничего сверхъестественного или таинственного и, если исходить из природы человека, можно вывести из нее политическую систему — совокупность тесно связанных между собою истин, цепь принципов, более достоверных, чем принципы других областей человеческого знания.

…

Чтобы преобразовать государство, необходимы разум, хладнокровие, знания и время; всегда неосторожная страсть лишь разрушает, ничего не улучшая.

…

Том первый
Беседа первая
Об обществе

§ I. О чувстве общественности

…

Общество является произведением природы, поскольку именно природа обусловливает жизнь человека в обществе. Любовь к обществу, или чувство общественности, есть чувство вторичное, являющееся плодом опыта и рассудка.

…

§ II. Об «естественном состоянии»
Большинство философов толкуют нам об «естественном состоянии», которое в действительности существует лишь в их воображении. Предполагают, что некогда люди жили разрозненно, поодиночке, без всякой связи с себе подобными,— словом, так, как живут некоторые дикие животные.
Нет ничего более надуманного, фантастического и противоречащего человеческой природе, чем подобное «естественное состояние». Человек всегда существовал в обществе.

…

…

Глава 8. Наследуются ли приобретенные признаки?

Эпигенетическое наследование

…

Один из эпигенетических механизмов — метилирование ДНК. Оказалось, что в процессе жизнедеятельности к молекулам ДНК в клетках, в том числе и в половых, специальные ферменты «пришивают» метильные группы (-CH₃). Причем к одним генам метильных групп пришивают больше, к другим — меньше. Распределение метильных групп по генам зависит от того, насколько активно тот или иной ген используется. Активные гены метилируются слабо, неактивные — сильно. Получается совсем как с упражнением и неупражнением органов, которое Ламарк считал причиной наследственных изменений. Поскольку «рисунок метилирования» может передаваться по наследству и поскольку он, в свою очередь, влияет на активность генов у потомства, легко заметить, что здесь может работать совершенно ламарковский механизм наследования: «натренированные» предками гены будут и у потомства работать активнее, чем «ослабевшие» от долгого неиспользования.

…

Именно благодаря импринтингу при скрещивании разных пород или видов млекопитающих оказывается небезразлично направление гибридизации, то есть кто из двух родителей будет принадлежать к какому виду. Например, при скрещивании осла с кобылой получаются мулы, а при скрещивании жеребца с ослицей — лошаки. Вопреки классическим законам генетики важным для потомства оказывается не только то, какие гены они получили, но и от кого — от отца или матери.

…

Однако с млекопитающими этот номер не пройдет. Без отцовских генов у эмбриона не разовьется плацента, а без материнских плацента разовьется даже лучше, чем надо, но не будет нормально развиваться сам эмбрион.

…

Мы видим, что «ламарковское» наследование приобретенных признаков вполне осуществимо технически. Имеется целый ряд молекулярных механизмов, способных обеспечить целенаправленную передачу потомству наследуемой информации о приобретенных признаках. Тот факт, что живые организмы редко используют эти возможности, говорит о том, что наследование «по Ламарку» им просто не выгодно.

…

Предисловие
…

Каждая эмпирическая проблема – то есть практическая трудность, питающая «злобу» нашей повседневности, – неизбежно оказывается и теоретической проблемой. Последняя же раскрывается как историческая проблема – проблема истории конструирования (и «притирания» друг к другу) понятий.

…

Дело в том, что применительно к теоретической социологии, представляющей собой «верхний этаж» социально-научного знания, выявилась едва ли не более резко и конфликтно та закономерность, какую автор «Капитала» подметил в общем развитии науки как таковой. А именно то, что в процессе развития «верхние этажи» научного знания выстраиваются подчас гораздо раньше чем «нижние».

…

Однако уже у отца-основателя германской социологии Ф. Тённиса мы встречаем иной мотив, связанный с его исходным (структурным) «разведением» и принципиальным (ценностным) различением двух типов социального уклада – Gemeinschaft (общинного) и Gesellschaft (общественного). Ведь при всех своих почти нескрываемых симпатиях к первому из них, немецкий социолог, так сказать, «становясь на горло собственной песне», оказывается вынужденным признать, что в действительности социальная эволюция давно уже протекает в направлении, диаметрально противоположном тому, какое хотелось бы видеть ему самому. А именно в направлении прогрессирующего разложения общины (органически-непосредственной общности), воспроизводившей, согласно его убеждению, этически более ценный тип человеческой личности, и развития общества (системы всесторонне опосредованных межиндивидуальных связей), которое вело к деградации прежнего человеческого типа, не обещая на смену ему более высокого типа личности.

…

Это был сильнейший удар по просветительскому постулату относительно единства социального и нравственного прогресса <....>.

…