С.Д. Пурлевский. Воспоминания крепостного. 1800-1868
…
Тут помещик опять пишет бурмистру: выбрать четырех человек самого высокого роста, не старше двадцати лет, способных ездить на запятках за каретой, да четырех красивых девушек не старше восемнадцати, и всех сих людей лично привезти к барину в Петербург... Приказ, как водится, прочитали сходке; перечить никто не посмел, хотя все были огорчены, особенно у кого молодые сыновья и красавицы-дочери. Родительница моя, тоже испугавшись за меня, заворчала: «Старый греховодник! по летам ли ему так баловаться! А что, если и тебя, Саушка, по сиротству возьмут в эти проклятые гайдуки?.. Я не вытерплю, брошу дом, поплетусь с тобою в Питер, буду кланяться, просить, чтоб отпустили тебя ради отца твоего, которым барин хвалился пред своими лизоблюдами. Коли же не сжалится, кошкой кинусь ему в глаза. Суди меня Бог и Царь! Я мать!»
…
Бурмистр между тем сетовал в доме вотчинного правления со старшинами, из каких семей взять молодцов и девушек. Сказывали потом, что и я был назначен, но он своеручно вычеркнул меня из списка. Других же молодцов и девушек отцы сколько его ни угощали, некоторым пришлось поплакать при расставанье, особенно матерям за участь девичьей красы.
…
Для этого он выстроил образцовую суконную фабрику, которую расчетливый хозяин ни за что бы не поставил: купил С., загородную дачку в семи верстах от Москвы, возвел там фабричные корпуса, для жилья дома в готическом вкусе, выписал тайком из Англии паровые машины и все фабричные принадлежности, которые тогда весьма трудно было иметь (потому что вывоз их из Англии безусловно был запрещен, и Кж. добился их лишь за большие деньги); пустил фабрику в ход. Сукна оказались лучшего качества; тем прославился и добился-таки Владимира, а государству принес выгоду.
…
До этого несчастного случая я, говорю, все еще полуравнодушно смотрел на крепостное свое состояние, но впечатление виденного возобновило прежнее мое желание освободить от неволи себя и семью, хотя бы ценой всего своего наличного капитала.
…